"Энвер, я хочу посмотреть на звезды!" - шептала она.
"Энвер, я хочу непременно сделать это на кладбище" - восхищенно простонала она на ухо своему юному любовнику в следующий миг, и Горташ предпочел не думать о том - что именно барышня имела ввиду под "этим". Он все-таки хотел бы думать, что речь шла о банальной прогулке и лицезрении ночных светил, а не о том, чем они занимались именно в этот момент времени.
"Энвер, я хочу это прямо сейчас! Сегодня" - капризно сказала она, и взяла его за руку через полчаса, и потянула на выход из комнаты.
Горташ лишь улыбнулся, провел своими изящными пальцами по ее светлым локонам, спадающим на ее спину. Потом по ее плечу, чуть-чуть, самую малость задев кольцами на руке ее кожу, чтобы его прикосновение чувствовалось сильнее, но чтобы девушке ненароком не было больно. Она определенно была не из тех, кто предпочитал любовников "пожестче".
- Пока вы со мной, Сесилья, все будет так, как вы пожелаете, - шептал Горташ, - Подождите лишь минуту. Если нас заметят в одних лишь ночных сорочках - это совершенно порушит Вашу репутацию. А я себе такого не прощу.
Горташ умел говорить так, что верила любая. Не зря его растил дьявол в самом сердце Авернуса - у мальчика была возможность впитывать то, как чарующе и рассудительно говорили исчадия, чтобы заманивать в свои сети простодушных людей. И те, кто были до Сесильи верили ему. И те, кто будут после, тоже поверят. Он обещал. Он исполнял обещания. И в отличии от джиннов - никого не оставлял обиженным. Энвер Горташ, такой молодой, небрежный, но изысканный, галантный, но не лишенный грубого шарма простого народа, дарил богатым женщинам рай на земле. О, они бы предпочли не знать какой ценой он его добывал. И Избранный Бейна достаточно кружил девушкам и дамам головы, чтобы они не задумывались или не сожалели, когда узнавали, во сколько им обходилось содержание уже его желаний. Он умел намекать так, чтобы они сами предлагали ему то, что было нужно его амбициозным проектам.
Сделка - самое честное, что может быть на свете. Он дарил удовольствие, наслаждение. Чувство уверенности в себе, давал несчастным чувствовать себя желанными. Они взамен дарили ему дорогие подарки. Здесь не было обмана. Он не оставлял никого голым до нитки, не создавал скандал. Горташ все просчитывал. Он даже отказывался от части подарков - чем только еще больше заслуживал репутацию скромного и сознательного юноши.
Сначала у него появились апартаменты в Нижнем Городе. После собственный, хоть и небольшой, особняк в Верхнем. Потом особняк побольше. Потом экипаж. Роскошных одеяний в гардеробе молодого человека было просто не счесть - и он был придирчив в выборе. Ювелирных украшений хватило бы на покупку еще одного особняка. Он был завсегдатаем у самых модных балдурских цирюльников и брадобреев, хоть иногда и забывал посетить их вовремя - но это было частью образа, добавляло шарма.
Все ради того, чтобы обращать свои таланты в две столь нужные для его амбиций вещи - в деньги и связи. Соитие двух этих прекрасных родителей порождает самое желанное дитя на свете - власть. То, что угодно его богу. И то, благодаря чему Энвер поставит мир на колени.
Поэтому когда они с любовницей оделись - он безропотно пошел исполнять ее каприз. Если ей захотелось взглянуть на звезды в окружении кладбищенской романтики - он подарит ей эту маленькую радость.

***

Он вел даму в легком и едва застегнутом платье и шелковой накидке, скрывающей в тени лицо, под руку по мрачным аллеям. Пока что за ними шли два охранника девушки, а потом они должны были остаться где-то в центре парка, дав влюбленным найти себе укромный уголок. Ей было неведомо, но в других частях парка стояли и люди Горташа - верные солдаты и пара Железных Консулов. Но пока что они не подавали вида.
Когда Горташ смотрел на Сесилью - то она видела в его глазах лишь восхищение. Но стоило ей отвернуться - и Горташ становился мрачнее тучи. Ему совершенно не улыбалось унести ноги от женских ласк, камина и вина куда-то в ночную прохладу. Да еще и... культ Баала орудовал активнее всего как раз в этой части города. Впрочем, сколько Горташ ни пытался с ними связаться - все стычки служителей Бейна и Баала заканчивались тем, что выживал кто-то один. Или поутру трупы верных солдат Бейна находила стража, или они возвращались живыми и докладывали, что наладить контакт с объектом не удалось по причине чрезмерной агрессии.
... Вскрика не было. Убийство было таким внезапным, что сначала Горташ почувствовал что-то теплое на руке, поднял ее - и увидел, что ее окропило кровью. И только потом хрип выдал то, что с человеком позади что-то приключилось.
Пока служитель Бейна обернулся - второго охранника Сесильи уже лишили головы. Причем жестоко, кроваво - всего лишь каким-то не слишком-то длинным кинжалом. Но и удар был такой силы, и убийца был стол профессионален, что инерции хватило.
Ужас парализовал Горташа, но лишь на секунду. Мозг начал работать раньше, чем осознал, что стоило бы сейчас кричать, орать и быстро убегать.
Однако, Горташ был Избранным Бейна. И его чувства были острее, чем у простых смертных.
Он успел. В одно движение он оттолкнул парализованную ужасом Сесилью за спину, буквально вытащив ее из-под очередного взмаха ножом. После чего, мысленно помолившись Бейну, чтобы он придал его голосу властности, рявкнул на девушку:
- Быстро к выходу! Там мои люди. Я задержу его.
Все это время изобретатель каким-то чудом уворачивался от убийцы. И странный это был убийца - в темноте ночи едва-едва удавалось разглядеть его рыжую шевелюру и светлые глаза. Это был настоящий амбал, однако такой ловкий и проворный, что не каждый халфлинг посоревновался бы с ним в юркости.
Кажется, упускать добычу он не собирался, видимо решив, что разберется с Горташем потом, и метнув на бейнита грозный и многообещавющий взгляд, судя по всему, решил ринуться за женщиной.
Однако, план сорвался. Низко, подло и бестактно. И очень эффективно - обычная подножка, а после перескок и еще и пинок под зад, пока жертва споткнулась, чтобы убийца точно быстро не обрел равновесие. Совершенно не дворянский поступок. Хоба - и убийца почти что упал носом в весеннюю талую грязь, давая Сесильи драгоценные секунды на побег.
И только сейчас Горташ начал думать о том, какая это удача. Если только удастся поговорить с этим психом! Это будет просто чудесно! Он очень надеялся, что его не придется убивать, как других культистов Баала.
- Ну нет, дорогой друг! - сказал Горташ, молясь, чтобы пока из весенний грязи поднимается его оппонент, до него успела добежать охрана, - Боюсь, что этого я тебе позволить не могу. Я столько сил потратил на эту девчонку, чтоб не согласен уступить ее даже Баалу!
Он сказал это практически так, как говорил на сделках, на которых перевес в силе был на его стороне. Едва ли не взмахнув указательным пальцем, чтобы закрепить уверенность и окончательность своих слов, поставить собеседника перед фактом, объяснить его неправоту.

Ну что ж. По крайней мере неожиданная ситуация точно заинтриговала нового знакомого. Теперь Горташу было бы даже не так жалко, если Сесилью все-таки прибьют - сейчас он был сосредоточен на более важных перспективах в общении. Это знакомство могло дать куда больше, чем постель очередной любовницы.
Если эта милая дурочка выживет - он будет героем для нее. И для всего города. О, дамы будут слагать о нем легенды. Легенды, исполненные благодарности и сострадания. Количество его любовниц только увеличится - а вместе с этим вырастет и его влияние на этот город. Это новые знакомства. Новый круг общения. Новые связи.
Ох, этот вечер, который поначалу так не понравился Энверу, складывался все лучше и лучше.
А еще больше его веселил диалог, который разгорался у него с этим медлительным убийцей. Это льстило Горташу. Без прикрас, без скромностей - льстило, и все тут. Маленькая слабость, которую служители Бейна могут себе позволить. Большинство культистов Баала бездумно кидались устраивать бойню, резать всех, кто стоял перед ним. Если уж ему удалось своей скромной персоной вытеснить кровавую пелену из глаз фанатика, заняв все его внимание - о, значит, его мечты точно куда ближе, чем кажутся.
Врата Балдура будут принадлежать ему, Энверу Горташу! И все глаза, исполненные восхищения, устремят свой взор на него.
И будь он проклят, если сейчас не заставит местный культ Баала работать на него.
- В жертву? И после этого вопроса ты смеешь считать, что из нас двоих наивен я? - много слов, однако культист сам напросился. Теперь пусть терпит харизму молодого тирана, - Она лишь ступень. Думаешь, я позволю какому-то уличному проходимцу сломать этот уступ?
Горташ чуть отходил назад. Пускай. Пускай подходит. Пускай грозно наступает. Пусть думает, что доминируетю Рыжеволосый детина был выше тирана почти на голову - пусть чувствует себя тигром на охоте, который загнал в угол молодую лань, которой было некуда бежать. А потому можно поиграть с ней, прежде чем порвать на куски.
Пускай.
Нет ничего слаще, чем разрушать чужие надежды. Чем топтать их коваными сапогами во имя Черной Руки.
Ведь у Горташа был свой туз в рукаве. И это помимо еще целого ряда козырей.
Конечно, он немного нервничал. Даже пару раз огляделся по окрестностям. О, он слышал звуки битвы. Его охрана определенно схлестнулась с культистами. Кажется, обе стороны сегодня недосчитаются части бойцов, но что ж... Такова цена служения. Все они знали, каким богам поручили свои души через молитвы. Все они знали, какова цена.
Однако, позволив собеседнику поупиваться его мнимым страхом, Горташ вдруг согнал с лица все эмоции, и твердо встал на земле, сложив руки на груди. И смотрел на Враггена совсем не с видом загнанной добычи. А с видом победителя, который вот-вот повалит его на землю и поставит сверху свой сапог.
Хотя в руках у Горташа не было даже оружия.
- А вот здесь ты допускаешь ошибку. Даже две. Полагаю, что у вас в канализации совсем плохо с образованием.
Далее Энвер Горташ заговорил практически тоном учителя, поясняющего очевидные вещи ученику на уроке. Он поднял в воздух знак "виктории" - указательный и средний палец, поднятые вверх.
- Во-первых, - Горташ загнул указательный палец, оставив только средний, - Твой бог, возможно, и лучший из убийц. Но жизни... О нет, жизни принадлежат не ему. Отбирая их - ты грабишь того, кому принадлежит все живое на этом континенте.
После этого молодой человек с деланным недоумением посмотрел на оставшийся "стоять" средний палец, после чего развернул руку тыльной стороной ладони к собеседнику, показывая ему фак, который образовался будто бы случайно, по недоразумению.
- А во-вторых... Почему же ты так уверен, что сегодня кто-то из нас умрет? Пожалуй... - Горташ задумался, - Я возьму тебя в плен в живым, чтобы еще больше унизить перед твоим богом. И допрошу с пристрастием, не позволяя умереть. Да. Я думаю, это отличный план.
Он снова сложил руки на груди, и улыбнулся весьма очаровательной улыбкой, которая кружила головы стольким женщинам. Куча его косичек-дредов, украшенных бусинами из золота и полудрагоценных камней, придавали ему весьма чудной вид для молодого аристократа.
- Но я дам тебе шанс. Сдавайся. И я пощажу твою честь.

Ох, ну надо же! Загоняемая под ногти игла попала в цель - как этого бугая разозлило упоминание жизни в канализации.
Что б он понимал, мать его. Лучше уж расти по колено в дерьме с полоумными культистами, чем с такими родителями, как у Горташа. Или чем в аду в окружении дьяволов и их рабов.
- Много красивых слов, а толку - чуть, - успел пожать плечами и развести руками Горташ, - Баал не получит ни душ, ни силы этих жизней. Их получат те, чьи имена были на устах жертв. И это делает твои усилия - тщетными. А все догматы Баала - напрасными и бессмысленным.
На самом деле Горташ лукавил. Ну конечно, Баала подпитывала сила убийств - иначе он не был бы богом этой кровавой сферы. Иначе этот бог не был бы нужен мирозданию. Каждая отнятая насильственным путем жизнь была столпом для божественности Владыки Убийств. Горташ отлично это понимал. Однако мешало ли это ему позлить собеседника? О, совершенно нет. Особенно ему нравилось выводить его из себя своим поставленным голосом - своими интонациями всезнающего академика из Уотердипской школы магии, который нес лучи просвещения неразумному дубинушке, вылезшему из городских стоков фекалий.
Охрана так и не успела дойти. Рыжеволосый крепыш бросился на него. И на свою беду без намерения убить - это читалось в его прикованных к обаятельному Горташу глазах.
И Горташ... О, он позволил это. Даже не шелохнулся. Он позволил культисту Баала подскочить к себе, схватить за горло, сдавить до хруста, мешать произносить слова... Он позволил даже оторвать себя от земли.
Только вот при этом тиран смотрел в глаза убийцы. И в глазах тирана не было страха. Не перед тем, кто собирался отнять его жизнь.
И Горташ... Снова улыбнулся. Да, не так весело, как до этого - сдавливаемая шея несколько мешала адекватно изображать на своем смазливом личике эмоции. И "котенок" словно в насмешку протянул свою руку к шее обидчика, сдавив ее. О, конечно, в его хватке не было крепости - ему уже начинало не хватать воздуха. Он лишь взялся, как будто из последних сил... Даже синяка бы не оставил...
Но...
Но его сдавленный голос вдруг зазвучал со странной четкостью. Казалось, что ему не мешали даже хрипы удушья:
- Мой господин! Этот город будет у твоих ног! Не дай же убийцам и рабам стать помехой твоим верным слугам!
Глаза Горташа на этих словах загорелись золотым блеском, а вокруг него стал клубиться темный дым. Убийца мог почувствовать, как вдруг мышцы на шее его жертвы странно напряглись - так сильно, что душить парня уже получалось с трудом, да и лишать драгоценного воздуха жертву не то чтобы выходило. Действо, призванное вызвать ужас, потеряло весь свой эффект.
И тут...
Уже Врагген ощутил, как рука его жертвы вцепилась ему в глотку. Теперь по настоящему. Тело того, кто выглядел как молодой повеса из высшего общества, и вытянулось, и увеличилось... И вот он уже стоял на ногах, окруженный темным дымом, с сияющими глазами, а его почерневшая рука подняла теперь уже Враггена над землей.
- Тебе никто не рассказывал, что не стоит обижать тех, кто слабее? Их надо... порабощать, - улыбнулся Горташ, а затем повелительно приказал, таким тоном, что кровь застыла бы в жилах любого обычного человека. Он явно упивался своим положением, своей властью, своим могуществом. Он упивался тем, что в эту секунду доминировал над врагом, став выше... сильнее, - Это твой последний шанс. Встань на колени и поцелуй мои сапоги. И если ты расскажешь мне, где найти Дитя Баала - так и быть, я подарю тебе достойную твоего бога смерть, а не сгною тебя в темнице под моим поместьем.
С этими словами он самоуверенно кинул обидчика в лужу весенней грязи у своих ног, фактически отпустив его. Еще одна небольшая, но приятная демонстрация власти. Он как бы говорил всем своим видом: "Я могу сделать с тобой все, что пожелаю. И ты не сможешь ничего противопоставить"

Он чуть наклонил голову в бок, с удовольствием, с огромным наслаждением глядя на то, как его несостоявшийся убийца отпустил его шею и сам теперь цеплялся за его руку, сам ловил легкими воздух.
Какие сладостные ощущения. Они бодрили, она возбуждали куда больше, чем любая женщина, даже самая шикарная и горячая. Это истинное наслаждение от власти, от привилегии решать чужие судьбы. Наслаждение от лицезрения страха в чужих глазах. Наслаждение от того, что теперь сам Горташ был тем самым сильным, который мог унижать других.
Когда-то он был маленьким мальчиком, который не находил выхода своим амбициям просто потому, что не вышел происхождением. И несмотря на весь его ум, несмотря ни на что, собственные родители продали за его за сотню золотых. Или сколько там было... Не так уж и много. Когда-то он был уже подростком, и ему приходилось делать то, что требовал Рафаил. О да, в Доме Надежды он почувствовал вкус роскоши. За хорошее поведение его могли покормить пищей богов, позволить ночевать на мягкой постели... Но все это были лишь объедки с царского стола. Горташ понимал еще тогда, что если не сбежать от Рафаила - он навсегда останется рабом.
В его прошлой жизни Горташа всегда преследовал его злейший враг - стеклянный потолок. Все мечты были такими осознанными, практически материальными, что, казалось, до них можно было дотронуться рукой, прочувствовать их кожей, ощутить их мягкое касание. Но ему всегда чего-то не хватало для их воплощения. То он не вышел происхождением, то у родителей не было денег, то он был скован по рукам и ногам недовольным Рафаилом, от которого попытался сбежать.
Только вот  смириться со своим положением Горташ никогда не был согласен. Он мечтал о большем, хотел большего и добивался большего. Он был готов служить. Но не был готов отказаться от собственных амбиций.
И именно это привело его на службу к Черному Лорду. Цели Бейна более чем совпадали с целями самого Горташа. А методы, приятные богу тирании, Горташу доставляли несказанное удовольствие. Жажда власти, постройка трона на черепах своих врагов. Манипуляции. Амбиции. Договоры или завоевание. Доминирование над слабыми. Получение все большего могущества и власти.
Все порицали это. Даже другие "злые" боги. Но лишь Бейн все это воспевал, лишь Бейн одобрял это. Лишь Бейн был готов погладить по голове за жажду все большего и большего, лишь Бейн даровал все больше силы тем, кто находил в себе смелость их просить. Если последователь Бейна пытался откусить больший кусок пирога, чем был способен проглотить, то Черный Лорд не просто не отговаривал от "глупости" - он самолично буквально заталкивал то, что не было доедено, в глотку своему слуге. И помогал не проблеваться.
Бейн желал всю Вселенную. Горташ желал Торил.
Но вот конкретно сейчас Энвер Горташ хотел лишь одного - поставить на колени наглеца, испортившего ему свидание. Не убить, не замучить, не четвертовать... О нет, этого было бы недостаточно. Горташ желал, чтобы этот человек узрел всю бездну безнадежности. Чтобы он поистине раскаялся в том, что пошел против тирана! Чтобы он рыдал, и клялся в верной службе.
Пытки ломают даже самых сильных. А у Горташа под рукой всегда были искусные в этом деле жрецы.
Однако... Неожиданно события приняли еще более интересный оборот.
Неужели...? Дитя Баала! Невероятно! Его люди столько пытались выйти на эту таинственную личность, и вот именно сегодня, в этом злачном парке, они столкнулись вот просто так, случайно? Сам Бейн направил его сюда сегодня, не иначе!
Вид Слеера не просто не напугал Горташа. Он заставил его совершенно искренне, восторженно улыбнуться. И юноша едва ли не побежал вперед, чтобы по-братски схватить его за плечи.
- Дитя Баала... Потрошитель! - воскликнул Горташ, - Это просто замечательно! Непревзойденно! Какая мощь! Это куда внушительнее, чем я представлял по описаниям!
Впрочем, восторги пришлось унять. Чудовище явно не собиралось вести светские беседы. И черт побери, это чертовски раздражало! Горташ давно уже привык, что когда он говорил - его слушали. Ему апплодировали самые разные люди в разных общественных слоях, раскрыв рты от счастья, что сам обаятельный Энвер удостоил их беседой со своей скромной персоной. А это... чудовище пыталось порвать его на куски вместо того, чтобы внимать и слушать! Беспардонное поведение.
- Прекрати немедленно! - рявкнул на Слеера увеличившийся в размере юноша с золотыми глазами, отпрыгнув назад, - Я давно искал тебя, чтобы поговорить! И хочешь ты или нет, но ты внемлешь моим словам!
Произнеся это, молодой мужчина сжал руку в кулак. Из кладбищенской земли поднялись несколько теней, но это были не духи... Это были какие-то чудовища, призванные с самого Ахерона. Воплощения самой тирании, подпитывавшие могущество Горташа. Мужчина же вскинул руку вперед, пытаясь сковать Потрошителя цепями, создаваемыми волей самого Бейна.
- Я заставлю тебя слушать!

О, в Потрошителе все еще оставалось человеческое сознание. Это было им обоим на руку. Значит, как минимум частично это жуткая четырехлапая рептилия мыслила как человек, пусть и была подвержена самым темным и безумным инстинктам серийного убийцы-маньяка, только возведенными в четырехкратную степень.
Но разве этот могло сбить с толку, напугать служителя бога тирании, который уже практически объявил этого Потрошителя своим союзником? Горташ уже все спланировал, все решил, буквально прописал все условия их дальнейшего союза и был готов провести наглядную презентацию с пояснением взаимных выгод и грядущих достижений. И служители Бейна - это не те люди, которые принимают ответ "нет".
Конечно стоило ожидать, что дитя бога легко скидывало цепи, однако все же не настолько быстро, как могло бы - Горташ был вполне доволен. Он улыбался, и словно бы игриво создал новую партию, надеясь как можно сильнее оплести своего соперника. Всегда приятно, когда другие чувствуют себя в клетке, чувствуют себя скованными по рукам и ногам, а ты оказываешься тем самым победителем, которому даровано священное право решать чужие судьбы, решать казнить или миловать, подвергнуть пыткам или даровать свободу, выслушать мольбы или отрезать язык.
Тот, кто достаточно разумен, быстро понимает три вещи. Нужно подчиняться тем, кто сильнее тебя. Нужно править теми, кто слабее. И заключать союзы с теми, кто тебе равен.
Вот только в какой категории было Дитя Баала? В первой, второй или третьей? Он думал, что сейчас испытывал Горташа. Но на самом деле проходил испытание сам. Пускай докажет, что достоин быть союзником.  Иначе будет слугой. Для Горташа все это было увлекательной игрой, он с большим наслаждением ввязался в эту драку, уверенный в своих силах. Его бог был с ним. Разве может проиграть тот, с кем милость самого Бейна, великого божества?
— Поговорить… - едва понимаемо проклацало своими челюстями существо.
После этого Потрошитель припал к земле, явно собираясь броситься на того, кого мнил своей жертвой. Только вот его действия читались. Размер не всегда играет на руку существу. Иногда он вредит. Как человек, этот рыжеволосый мужчина представлял для Горташа едва ли не большую опасность - он был ловчее, быстрее, умело орудовал кинжалом... Потрошитель был страшнее, однако... Производил впечатление более неповоротливой твари, чем обычный человек. Панический ужас - главное оружие Потрошителя. Только вот тот, кто служит богу страха, вряд ли ему подвержен. Кто бы ни пытался запугать Горташа - своего бога он боялся больше. И того, что ждет его за неуспехи на поприще служения. У всякой сделки есть своя цена. Ему ли, воспитанному дьяволом, этого не знать?
— Так докажи, что тебя стоит слушать! - снова какое-то щелканье и клацанье, на этот раз еще и сопровождающееся ревом, в котором половину букв Горташ чисто интуитивно додумал, а не услышал.
Прыжок. Ожидаемая атака. Да и последние цепи Потрошителю удалось разорвать - и за милисекунды прыжка Горташ не создал бы новые. Однако значит ли это, что осталось лечь и ждать, когда это чудовище напрыгнет и начнет рвать тебя в куски?
Да. Черт побери, безусловно да!
И именно это Избранный и сделал - практически упал на землю на пятую точку сам, тут же сделав небольшой перекат назад, даже немного закину согнутые ноги за голову. О да, он не был такой же горой мышц, как человеческий облик Потрошителя, но кое-какие тренировки у него все же были - а в данный момент его мышцы были усилены волей бога. И он был способен на гораздо большее, чем обычный человек. Он был аватаром самой тирании. Грязной, бесчестной и добивающейся своего любыми методами.
Что же ему дало это безумное действо? Во-первых то, что траектория прыжка Потрошителя чуть сместилась - он ждал жертву выше, и соответственно ближе. А еще пару милисекунд. Пару драгоценных милисекунд, чтобы сделать полукувырок назад... и со всей силы, упершись на руки и спину, резко распрямить согнутые ноги, вдарив сапогом прямо... Как бы это назвать? То ли по жвалам, то ли по челюсти чудовища.
Убить не убьет, но точно отрезвит. А еще позволит хоть немного откинуть его и перегруппироваться, после окончания маневра и полного кувырка. Теперь служитель Тирана стоял уже на корточках и распрямлялся, продумывая следующий ход Потрошителя, когда тот совладает с собой.

Приходилось признать, что этот Потрошитель был хорош. Даже лучше, чем в легендах и страшных городских историях, которых Горташ успел наслушаться и которые собрали его разведчики.
Обычного человека эта тварь уже давно порвала бы на куски - его самого же спасало только проворство, а также божественная милость, усилявшая все человеческие рефлексы. К самым мощным своим способностям, даруемым богоподобной формой, молодой мужчина пока не прибегал. Чем больше о нем знал его противник - тем больше имел преимуществ. А давать Потрошителю преимущество было сродни самоубийству.
Одновременно и раздражало, и веселило Горташа то, что эта тварь смела с ним... Играть?
Подскочил, помахал своими лапочками, отскочил... Снова подскочил.
Дразнился, засранец. Дразнил Избранного самого Бейна! Неслыханная дерзость, которую Горташ был не намерен спускать с рук кому бы то ни было.
В очередной раз увернувшись от выпада, который существо, кажется, даже и не особо старалось сделать удачным и попасть в цель, Горташ со всей силы вмазал твари кулаком по морде. Выждал удачный момент. Попал. Не отбросил, но наконец-то контратаковал. Пусть знает, что не один он любит играть в кошки-мышки со своими врагами.
Удар кулаком в лицо по такой твари не то чтобы сильно эффективен. Зато это поступок настоящего служителя Бейна.
- Этот город мой! - рыкнул Горташ в пылу битвы, когда морду существа мотнуло в сторону от инерции, - А ты - тот, кто смеет сеять в нем хаос без моего разрешения!
Теперь все это хотя бы чуть больше походило на рыцарскую пощечину, а не кабацкую драку на могилах. В доказательство этому Энвер еще и подленько пнул существо по тому месту, которое у нормальных людей было бы голенью.
Потрошитель показал все карты сразу, сдав все козыри. А Горташ свои пока что припрятал, дабы сделать максимальный сюрприз новому знакомому, когда истощатся уже его силы. Невозможно поддерживать такую форму вечно. Бытие Избранным, бытие вместилищем Бога, использование самых мощных из дарованных сил невероятно истощает. Но Потрошитель активировал сразу все, выставлял на максимум все параметры, как будто выжимал в пол все рычаги адского двигателя. Поэтому по всей разумной логике просто обязан был потерять над ним контроль раньше и свалиться от истощения. Готраш тоже уставал, но тратил меньше энергии. А потому рассчитывал продержаться еще какое-то время.
Как же не хватало любимого арбалета!
Словно отзвуком на эту мысль в Потрошителя вонзилось сразу два арбалетных болта. Один прилетел куда-то в руку, а другой - в хвост. Это двое людей Горташа явно вышли победителями в сражении с культистами Баала и поспешили на помощь своему кумиру.
Стрела в хвосте это больно. Достаточно больно, чтобы отвлечь.
Горташ встал чуть поодаль и развел руки в стороны, пафосно приветствуя своих людей.
- Мои верующие! Идите ближе! Сегодня мы возьмем в плен Дитя Баала и заточим его в темнице во имя Черного Лорда!
После чего он перевел свой взгляд, осененный его красивой и привлекательной улыбкой на создание, которое доставило ему столько хлопот. И сделав короткий жест с указыванием на него пальцем, украшенным несколькими кольцами, поучительно произнес:
- Тебе стоило сотрудничать со мной. Наш союз мог бы быть очень плодотворным. Жаль, что ты выбрал неверный путь.
Что лучше с ним сделать? Собрать какое-нибудь устройство, выкачивающее из него чистую божественную энергию для подпитки устройств? Превратить в нежить? Или, может, свести его с ума пытками, доказав, что в таких делах ни одна церковь не чета служителям Бейна?

Он еще смел смеяться!
Возмутительное неуважение. Лорд Бейн точно не потерпит такой наглости, а значит изловить эту тварь, подчинить своей воле, вплести в свои сети и свои планы - это дело чести. Он так упивался сражением, видом крови, как любой уважающий себя служитель Баала... Что ж, пусть посидит в клетке и подумает над своим плохим, ужасным поведением!
- Ой, прости, я забыл, что из той вонючей канализации, из которой ты вылезаешь по ночам, тебе должно быть плохо видно, что происходит на верхних этажах особняков и в крепости на Змеином Перекрестке, - поддразнил Потрошителя Горташ, - Раз ты даже не знаешь, с кем говоришь!
Заговорился. Черт побери, он пропустил этот выпад четырехрукого гиганта. Форма аватара давала преимущества, даже подобие брони, однако незащищенные места все еще оставались на теле Горташа. Даже божественную защиту можно пробить - особенно если оружие держит в руках другой осененный милостью божества человек. Ну или если он сам стал этим оружием.
- Ах ты жалкий... глупец! - крикнул Горташ, схватившись за лицо. Да, по большой части увернуться он успел, что спасло его от того, чтобы его голова была разорвана когтями Потрошителя на части. Однако на подбородке застыл чудовищно огромный порез, который доставлял просто невыразимую боль, заливая кровью белую рубашку.
Останется шрам. Балор его подери.
Ну и ладно, многим женщинам нравилась его мужественная брутальность, его легкий флер неухоженности. Как понравиться женщине? Просто, черт подери, будь собой. И делай вид, что тебе все равно, что о тебе думают. Женщины любят в мужчинах уверенность в себе, женщины любят сильных лидеров. А лидеру должно быть наплевать на свою внешность - пусть его принимают таким, какой он есть.
И все же... Как же жгла обида! Гораздо сильнее, чем боль.
И в этот самый миг Потрошитель допустил огромную ошибку, ту самую, которую по всей видимости так ждал от большинства своих жертв - он повернулся к противнику спиной, бросившись на подбежавших стражников.
Крики, отвратительный хруст ломающихся костей, месиво из крови и мозгов - вот так и закончилась жизнь одного из Кулаков Бейна. Второй успел откинуть арбалет и выхватить булаву, и даже попытался пару раз садануть по противнику. Однако много ли надежды было у обычного, пусть и тренированного солдата?
Горташ же... Он выжидал удачного момента. И вот тот самый миг настал.
В пылу битвы под покровом ночи сложно было заметить полупрозрачную, спектральную черную руку, которая неслышно материализовалась над головами дерущихся, повинуясь воле Горташа. Или же все было наоборот, и это Горташ повиновался ее воле? Кто знал.
И как только Потрошитель разделался с несчастным слугой, оборвав ее жизнь, как только и от второго Кулака в качестве ответа на вопрос Враггена осталась лишь бесформенная груда мяса - Рука ударила.
Это был не обычный удар кулака - это был удар раскрытой ладони, прижавший Потрошителя к земле, словно склоняющий перед волей Бейна. Горташу стоило огромных сил и концентрации удерживать эту силу активной. Он с трудом справлялся с этой чистой мощью бога, проникавшей сквозь планы из самого Ахерона. Но оно того стоило, оно стоило всех страданий.
И пользуясь теми драгоценными секундами, пока Потрошитель барахтался, пытаясь сбросить со своей спины поистине божественную ношу, всячески мешавшую шевелиться, Горташ медленно подошел. Морщась от затрачиваемых усилий, причинявших душе неистовые муки. Но этот миг триумфа того стоил.
Что главное для служителя Баала? Отнять чью-то жизнь.
Что столь же ценно для служителя Бейна? Разрушить чью-то гордость как хрустальный замок.
Юноша поставил ногу на грудь существу, и с улыбкой победителя произнес, удерживая Потрошителя последние секунды, пока хватало сил:
- Ты разбираешься в убийствах, но ничего не смыслишь ни в истинной вере, ни в мотивации, Дитя Баала. Многие готовы убивать ради своих господ. И абсолютно все боятся умереть. Только в случае с Лордом Бейном... О, лучше умереть самой жуткой смертью с его именем на губах, чем попасть в стальную хватку Черной Руки, предав его цели. Поэтому они дерутся за меня до самого конца. Для них Черный Лорд говорит моими устами!
Черт, сил удерживать Потрошителя больше не было, и Черная Рука развеялась. А Горташ так и остался стоять одной ногой на груди противника, совершенно раскрывшись для удара. Только вот он по прежнему улыбался.
Не стоит забывать, что котята бывают и у тигров.

Горташ усмехнулся. Сопливый Потрошитель думал, что ему нечем будет крыть?
- Потому что страх - моя вотчина. И домен Лорда Бейна, - парировал Энвер, легким жестом даже изобразив полупоклон, - И я премного благодарен за то, что служители Баала не забывают чтить старшего в Троице, используя его силы.
И все-таки Потрошитель был могучим инструментом. Подбородок жгло огнем. Улова, конечно, его подлатает, но внешний вид больше никогда не будет идеальным... Если вообще когда-то был. А ведь даже после треклятого гнома и его упражнений лицо в юности особо не пострадало.
Горташ почти что как критик оценил то, сколь быстро эта тварь разделалась с его людьми, превратив их в фарш. Это было словно восхитительно написанная картина, пусть и краски были чем-то... не слишком привычным. Но даже самые темные искусства, доведенные до совершенства, заслуживали признания. Казни, возможно, тоже заслуживали. Но признания - безусловно.
Силы заканчивались, концентрация уходила на поддержание формы аватара, поэтому тот миг, когда враг сцапал его в стальную хватку, Горташ упустил. Черт, проклятая тварь продолжала издеваться! Даже не поранил, не насадил на свои когти-лезвия как шашлык на шампур - лишь милостиво проколол кожу, почти заботливо, не вредя внутренним органам...
И швырнул в грязь рядом с собой, продолжая держать.
Это было смешно. Горташ с трудом сдерживался, чтобы искренне, истерически не захохотать. Они были похожи на любовников, которые пришли звездной ночью поваляться на могилках - как идиоты лежали друг на против друга, на боку, смотрели один другому в глаза. Потрошитель и аватар самого Бейна. Какой-нибудь сумасшедший художник мог бы с легкостью нарисовать их в такой же позе где-нибудь во ржи, и назвать свое произведение "Возлюбленные".
Бред. Горташ выгнал эту мысль из головы так же резко, как она мелькнула. Сил на еще одно заклинание у него хватит. Потрошитель прочно держал его в своей хватке, но черта два он просто сдастся и позволит себя убить.
Кулак сжался, а очередные волшебные путы скрутили горло существа напротив.
Кто-то из них может быть и умрет первым, и скорее это будет Горташ. Но он точно попробует сначала придушить эту тварь, раз ее не удается усмирить и подчинить своей воле.
- Получить? Ты мыслишь как ребенок, который боится отцовской плетки и хочет получить пряник, - не удержался от подколки юный тиран, - Они веруют, Дитя Баала. Они хотят того же, что все люди, но они не скованы ложными идеалами милосердия и справедливости. Бейн дарует то, чего жаждет каждый человек - порядок, спокойствие, процветание городов и стран, сытую и довольную жизнь. Если мы нуждаемся в страхе, ненависти и тирании, чтобы поддерживать эти простые состояния общества - мы готовы принести эту жертву. И для нас честь умереть во имя Бейна, ибо и мои слуги, и я считаем правильными его методы и цели.
Красивые слова. Они были правдой. Но правдой не всей.
Много мыслей было в голове у Горташа на счет того, о чем его спросил Потрошитель. Часть из них он никогда бы не сказал в столь серьезной беседе с иноверцем, а часть гнал от самого же себя, потому что стыдился в них признаваться даже сам себе. Он всегда маскировал свои низменные стремления возвышенными идеалами, даже сам от себя.
Но истина была куда проще - всех, кто служил Бейну влекли амбиции. И эти люди были готовы за них умереть. Каждый служитель Бейна был в душе рабом, который шел на поклон к суровому и строгому господину, мечтая о том что новый повелитель дарует ему силу, власть и слуг, а пороть будет кнутом помягче и полегче, нежели прежний хозяин. Рабы не мечтают о свободе. Это миф, придуманный глупцами вроде "добрых богов" и их лицемерных жрецов. Рабы мечтают иметь собственных рабов.
Дьявол! Последние секунды формы аватара иссякали. Кажется, сегодня Потрошитель все-таки разорвет его тело. И оставалось лишь молиться, чтобы Дитя Баала сделало с ним именно это, а не то, что по слухам, случалось с некоторыми его жертвами. И совсем не факт, что в момент этого пугающего даже воображение Горташа процесса, они вообще были еще живы.
Путы распались. Ох... Очень глупая смерть. Вот сейчас Горташу было немного страшно. Даже очень страшно. Темный ужас волнами накатывал на него - но не столько перед смертью. Сколько перед тем, что ждет его после. В Бейнхолд не стоит являться с поражением.
Только вот... Едва лишь волны паники начали одолевать молодого тирана... Как хватка острых как бритва когтей внезапно стала ослабевать. Потрошитель также по крупицам терял свою форму, обращаясь в человека. И о боги, это было худшее, что за сегодняшний и без того отвратительный день видел Горташ - его бы стошнило, будь в его крови чуть меньше адреналина. Потрошителя как будто выворачивало наизнанку, и все это месиво пересобиралось в человека. В человека с очень острыми ножами, которые молодой тиран первым делом постарался выбить из рук убийцы, пока тот был занят своим превращением.
Быстро вскочить, прямо в грязи наступить коленями на формирущиеся запястья, и давить всем своим весом, пытаясь даже в таком виде вскочить на ноги, заставляя ассасина выпустить проклятое оружие под действием боли... О, сейчас это единственный шанс. Когда дерутся два уставших человека - преимущество будет явно у вооруженного. Хочешь выжить - надо во что бы то ни стало лишить врага этой маленькой радости. Возможно даже выхватить у него из рук эти ножи.

Что ж. Ну теперь они точно возлежали как чертовы, мать их, любовники. На сырой земле, извалявшиеся в грязи. Сначала один сверху, затем перекат - и тут же уже второй возвеличивается над первым. Что-то такое Горташ видел на срамных картинках о приключениях темного эльфа Дриззта До'Урдена и его сражениях с легендарным убийцей Артемисом Энтрери, которые ему показывали некоторые его любовницы. Между прочим, эти книжки с картинками стоили целое состояние, потому что были нарисованы одним из самых известных художников Уотердипа!
"Какая срань!" - подумал тогда Горташ, подавив в себе желание захлопнуть томик сомнительной литературы с иллюстрациями. Однако сейчас он думал лишь о том, как много могла бы стоить гравюра, изображающая его и Дитя Баала вот так. Этот рыжеволосый сверху, во всей свей мужественности, опрокинувший врага на спину, возвеличивающийся над ним в цвете всей своей маскулинной брутальности, подавляющий своим могуществом... А под ним симпатичный парень, еще почти мальчишка, который так кокетливо и игриво улыбался, не желая признавать поражение... О боги, да сколько дамочек будут готовы заплатить за такой сюжет в их развлекательной литературе. Эта минутка позора и подмачивания репутации будет стоит десятки, сотни ящиков с первоклассным оружием!
Этот смех невозможно было сдержать, и Горташ искренне захохотал. Да, прямо сейчас, в столь щекотливой и неоднозначной, опасной ситуации, лежа в луже, будучи придавленным весом уже очеловечившегося, наконец-то, Дитя Баала.
- Ой, перестань, - Горташ даже не пытался сопротивляться, по крайней мере сейчас. Однако его взгляд по прежнему был лишен страха. Зато теперь, когда оба они были безоружными людьми, его глаза были исполнены прежней харизматичной наглости. И юношеского очарования, - Ты знаешь, чего я хочу. И чего хочет мой бог. Я хочу мир у моих ног. Я хочу всех благородных этого города, склонившихся передо мной, преклонивших колени. Я хочу, чтобы они смотрели на меня, и боготворили. Чтобы молились на одно лишь мое имя. Восхваляли меня и моего бога, мнили меня спасителем!
Горташ говорил это, но смотрел прямо в глаза своего врага. Прямо в глаза Дитя Баала, словно читая все сокровенные мысли в его душе. Словно заглядывая в потаенные уголки, в которые не осмеливался постучаться даже жестокий папа, контролировавший каждый шаг своего возлюбленного и обожаемого создания.
- И у меня есть для этого все. Ресурсы. Возможности. Но главное - план. И знаешь что? Я все еще готов предложить союз. Ты меня заинтересовал. Я почти влюбился в тебя, Дитя Баала. О, я готов был бы носить тебя на руках - нужно иметь немало таланта, чтобы противостоять Избранному Бейна. Я готов носить на руках каждого, кто способен привнести в этот мир столько зла, порождающего так выгодную мне надежду, так выгодное мне ожидание спасителя!
Горташ смотрел Враггену в глаза. И это был не взгляд хрупкого юноши, прижатого к земле. Хоть сейчас именно Врагген и придавил его, хоть его руки и могли в любой момент оборвать жизнь тирана, проломив ему хребет, однако же Горташ смотрел в глаза соперника взглядом победителя. Взглядом торжествующего тирана, нашедшего себе нового раба. Он знал, что его слова достигнут цели. Ведь если его враг спрашивал его о его желаниях, то это могло значить лишь одно - у него не было собственных. Не было собственных желаний - лишь продиктованная отцом жажда убивать.
Поэтому расслабившись окончательно, лежа в позе "расслабься и получай удовольствие", Горташ милостиво, "разрешающим" тоном добавил, словно бы делая одолжение своему противнику:
- И если тебе интересно мое предложение и мои планы - слезай с меня сейчас же! И прирежь кого-нибудь, кого можно будет обвинить в нападении на Сесилью. Затем приходи в мое поместье в Верхнем городе через два дня. Будь одет по форме - по последней моде. И от тебя не должно вонять канализацией - допустимы лишь лучшие ароматы этого сезона. Ты будешь в приличном обществе. Откажешься - и все возможности, что я, верный слуга Бейна, могу дать головорезу Баала, померкнут. И поверь, твой папочка тебе за это "спасибо" не скажет, едва лишь я предстану перед Лордом Бейном и поведаю ему о своих идеях, которые не смог реализовать. Решать тебе.
Он даже не пытался сопротивляться. Полностью отдался "на волю судьбе", будучи придавленным этим огромным, мускулистым мужчиной в луже весенней грязи. Истинная сила тирана не в физическом доминировании над противником. Истинная сила в том, чтобы подавить врага морально. И склонить его на свою сторону.
Заставить врага служить своим идеалам.

"Равный".
Пф. Абсолютное большинство служителей Бейна оскорбились бы от такой характеристики самих себя. Их эгоцентричные личности стремились к тому, чтобы установить свое лидерство грубыми и примитивными способами - кто сильнее, тот и прав. И не важно, в чем заключалась сила - в мускулах или наличии власти.
Но Горташ всегда презирал этот подход. Ему куда больше нравилось "кто умнее, тот и прав". А умный человек сможет  чувствовать хотя бы некоторый интерес в беседах лишь тогда, когда будет говорить с тем, кто ему ровня. Поэтому Горташ легко избавлялся от тех, кто давал слабину. И ценил тех, кого было сложно прогнуть.
Металл, который поддастся на изготовление из него тончайших узоров, но который хрупок сам по себе, подойдет ювелиру. Но Горташ не был ювелиром. Он был инженером. И ему нужен был металл, который практически невозможно сломать. Который настолько тяжело плавить, что есть риск обжечься самому, добиваясь желаемого. Но зато результат будет поистине внушающим ужас орудием смерти и тирании, а не красивой финтифлюшкой, обрамляющей алмаз на пальце знатной леди.
- Что ж, тогда по рукам, - Горташ протянул ладонь для того, чтобы скрепить их союз, - Ты не ошибся в своем выборе. И не пожалеешь о заключенном союзе, Дитя Баала. Нам многое, столь многое предстоит обсудить и сделать! Мы не остановимся лишь на том, чтобы подарить Врата Балдура нашим повелителям! Мы преподнесем им все Побережье Мечей! Меня зовут Энвер Горташ. Не сомневаюсь, что ты найдешь мой особняк в срок.
Отряхнувшись хотя бы от самых жутких налипших комьев грязи, Горташ все-таки выругался. Не грязно, как сапожник, хотя подобной брани он отца в свое время слышал немало. И мог бы дать фору любому пьяному матросу на пристани. Однако годы брали свое, и привычка говорить такие слова, после которых молодым благородным предлагают помыть рот с мылом, потихоньку куда-то исчезла. Сменившись не менее приставучей привычкой говорить медленно и степенно, говорить вежливым, иногда даже высокопарным языком, изящно жестикулируя себе в такт, чтобы расставить акценты на самых важных словах. Да, оратором Горташ стал не худшим, чем изобретателем.
- А теперь будь добр, реши нашу проблему - она по твоей части. Нужен труп кого-то твоей комплекции. И с символикой Баала. Он должен быть здесь, когда Сесилья докричится до кого-то из Пламенных Кулаков.
Говорить об этом Горташ не стал, но времени у них было предостаточно. Хватило бы не только найти ночью какую-либо жертву, чтобы прирезать и подставить, но "на сдачу" можно было успеть ограбить парочку домов, да еще провести мессу во славу Черного Лорда. И причиной тому была бы совсем не оперативность и ретивость новоявленного союзника. А медлительность и трусливость Пламенных Кулаков.
Когда Горташ получит этот город - обязательно разворошит это осиное гнездо, вырезав всю верхушку и заставив шевелить задницами тех, кто сидит на должностях помладше.
К нему подошли несколько выживших охранников. Их оружие было наготове, но Горташ сделал знак опустить его, сосредоточившись на ожидании криков ленивых блюстителей закона. Надо было хорошенько подумать, что же им сказать. И взволнованной барышне тоже.