Знаете, какое самое опасное оружие против интеллектуала? Загадка.
Сверкающий сундук в пещере медвесычей сначала казался простой безделушкой, не стоящей внимания… по крайней мере, в этом его и всех остальных пыталась убедить Шэдоухарт. Гейл, как послушный мальчик и порядочный мужчина, покивал… и подзадержался, пожаловавшись на стертые об посох руки. Уж лучше про него шутят за спиной всякое, нежели мешают разобраться в нюансах.
А нюансы были очевидны.
Подняв глаза на изрядно покалеченную временем статую, Гейл присел и коснулся пещерного «пола» рядом с сундуком. Плетение чар пело угрожающую, но прекрасную песнь, звеня и вздрагивая, резонируя с вихрящимся потоком воды, бежавшей поблизости. «Безделушки лунной ведьмы». Шэдоухарт пыталась, правда пыталась говорить как можно равнодушнее, но Гейл уже чуть больше остальных узнал ее, и начал разбирать в ее речи и напускное, и реальное раздражение.
Что-то ее или раздражало, или даже злило в отношении Селунэ, но что?
Может, это как у почитателей Келемвора к служителям Миркула? Или у культа Асмодея к Мистре? В таком случае… чьему богу поклонялась Шэдоухарт?
Впрочем, пока ее действия направлены на помощь, а не вред остальным и ему в частности, Декариосу было все равно. Смириться с нюансами было проще, когда на кону стояло чересчур многое. Ему, потенциальному смертнику и не менее потенциальному взрыву материковых масштабов, как-то в целом не по совести было хоть кого-то в чем-то укорять. У каждого свое бремя.
Шэдоухарт покинула пещеру первой, оставив Гейла с очередным предупреждением. Тогда он и не думал, что если обойти разрушенную статую, то позади нее, среди камней, заметит небольшую записку со старой молитвой. А если зачитает его даже шепотом у искрящего сундука, он утратит свое опасное сияние и откроется. Гейл посчитал это знаком, дополнительной помощью от богини, которая видела, в каком они все состоянии и нужде. Разве он мог проигнорировать это? Ну, мог, ведь проигнорировал предупреждения Шэдоухарт. Но где предупреждения жрицы, ревностно берегущей свои тайны, а где пыльные артефакты лунной богини…
Стоп, артефакты?
Мягкое пение Плетение грело ладонь мужчины, сжимавшего амулет с большим камнем цвета глубокого океана. Надо же, артефакт! Здесь, в пыльной пещере, рядом с протухшими кишками, растерзанными гоблинами и гнездом медвесычей. Подумать только!..
Первым желанием и мыслью было поглотить магию из подвески. Гейл уже ощущал подступы хищного голодного зверя с бездонным желудком, которому вечно будет мало. Но пока это только отголоски той боли, что настигала его время от времени, а их впереди ждет нелегкий путь. Потому Декариос украдкой надел подвеску на шею и спрятал камень под одеждой, похлопав по ней, как бы проверяя, надежно ли спрятал. «Поесть» Плетения он всегда успеет… не так ли?

***

После разборок с гоблинами, потешавшимися над несчастным глубинным гномом, Гейл был в каком-то философском настроении. Когда они выходили из разрушенной мельницы, он приметил очередную статую. И вновь в весьма прискорбном состоянии.
Декариос перехватил посох и подошел ближе. Оплывшие и почти закаменевшие огарки свечей у подножия, запутавшиеся в сухих лозах ноги статуи, кровавые разводы, оставленные от гоблинов (и явно не их кровью), уже знакомые полы платья…
- Еще одна статуя Сэлуне, - негромко сказал волшебник очевидное, рассматривая уже не столько статую, а вид, открывавшийся за ней. – В этом краю ей неистово поклонялись.

Разглядывая разрушенную статую, слушая слова Шэдоухарт, Гейл обдумывал один ироничный нюанс, о котором забывали все и вся – ответственность. Боги даровали направление и надежду, давали силу преодолеть невзгоды, поручали задания по спасению мира… но боги не могли больше протягивать руку помощи, указывать путь, расписывать планы и стратегии. Обо всем этом требовалось думать верующим.
- Бог – один, но поклоняющихся много, - довольно спокойно ответил, стараясь сохранить нейтральность в голове, чтобы не выглядело, будто он защищает Сэлуне. – Это место разрушил не бог, а такие же люди, что жили здесь. Но одни верили в одного бога, а здешние – в Сэлуне. Бог может указать на дорогу, но дорогу осилит лишь идущий, а не уповающий на божью милость.
Он взглянул на девушку с грустной улыбкой. Конечно, он заметил, как она морщилась от боли. Это уже стало их каким-то негласным соглашением – он не замечает ее болезненных эпизодов, а она не спрашивает, зачем он поглощает артефакты. Тайны, которые их связывали, не могли укрепить доверие, но были подобием какой-то… дружбы.
Или просто Гейлу казалось, что ему с Шэдоухарт чуть проще говорить, чем с остальными.
- Кому, как не нам, знать, что боги не страдают от милосердия.
Иначе бы эти проклятые личинки сейчас не подтачивали их мозги.
- Хм-м, на отдых я бы приготовил что-нибудь бодрящее… - задумчиво произнес, довольно легко переключившись на более приятные темы, нежели философские размышления смертных о непостижимости божественности. – Как насчет похлебки? Взял рецепт у той премилой старушки из Рощи…
И тут он заметил ровно то, что заметила жрица. Еще бы, ведь, кроме свечения, амулет начал нагреваться. Не до каления, а ровно до той степени, чтобы согреть кожу.
Волшебник нахмурился, чуя звенящие потоки Плетения. Словно магия, заключенная в амулете, отреагировала на что-то здесь, поблизости, вошла в резонанс и… что? Засветилась? Нет, тут явно было что-то иное, более сложное. Можно было бы сказать «древнее», но для этого потребовалось бы дополнительное время для исследования.
А сейчас все, что сделал Гейл, это выудил лунную подвеску из-под одежды и с удивлением рассматривал, как оно мягким сиянием озаряет все вокруг. Затем посмотрел на Шэдоухарт.
- Это не я, - наконец выдавил из себя, пытаясь справиться с шоком и любопытством. – Хм, подержи-ка мой посох, я сейчас попробую что-нибудь разузнать…
Протянув посох девушке, он взял провел другой рукой над подвеской, насыщая свои действия энергией Плетения. Только он хотел открыть рот, чтобы произнести слова, чтобы Плетение обрело форму, смысл и прикладное действие, как все вокруг словно бы... погасло.
Вокруг был какой-то серебристый туман, через который слышались отдаленно чьи-то голоса.
Что странно, но Шэдоухарт была здесь.
- О, рад что не один здесь, - сжав подвеску в руке, держа лицо, которое вполне могло и побледнеть от внезапности происходящего, выдал Гейл. - Да-да, знаю, что ты хочешь сказать, потому пока нас не съели, не телепортировали или что-то там еще, это твой звездный час. Говори, я слушаю.

- Ладно, не буду, - по-мальчишески озорно улыбнулся легкой улыбкой на короткий миг.
Задевать чужие религиозные чувства было не в его правилах, но над любой религией в час нужды всегда стоял вопрос выживания. Будет некому преклонять колени, если верующий внезапно закончится. А еще – любопытство, конечно же! Что же такого было важного, что его понадобилось не только спрятать, но и скрепить чарами? Но вслух волшебник об этом не скажет, ведь его сейчас будут ругать.
И, в целом, это почти началось. Гейл с невозмутимым лицом наблюдал за тем, как расцветает негодование Шэдоухарт, но слушал ее вполуха. Его больше занимало окружение и то, почему оно таковым стало.
Если чему его и научило общение с Мистрой, так это тому, что если богам от тебя чего-то надо, они придут и скажут об этом довольно прямо. Но если они хотят тебе что-то рассказать…
Вторя его мыслям, почудилось эхо чужих голосов. Это не было похоже на ропот беспокойных духов или одурманивание злых призраков. Скорее, напоминало бухтение небольшого города, в котором все были не прочь поболтать друг с дружкой по пути к своим делам.
- Если и чудится, то нас таких двое.
Туман рассеивался, а под ним показалась все та же вымершая деревня… хотя Гейл почуял что-то неладное почти сразу.
Например, камни под ногами были гладкими, без единой травинки. Покосившийся забор перестал коситься, встал на все подпорки и как-то помолодел. Статуя Сэлуне стала цельной, демонстрируя лик лунной богини во всей красе. Вокруг пьедестала статуи были уже не сорняки, а белые цветы.
И пока Шэдоухарт язвила, Декариос ощущал холодное прикосновение магии. Плетение здесь… журчало рекой, переливалось, но все словно бы с какой-то надсадной серой припорошенностью. На языке закололо от знакомых запахов пыли и старины так, словно он стоял не посреди улицы, а в заброшенной библиотеке.
Мужчина осмотрелся внимательнее и осторожнее. Цепкий взгляд подмечал и то, что говорила спутница, и то, что было не так очевидно на первый взгляд.
- Смотри, - вытянув руку, указал в сторону деревни.
А посмотреть было на что.
У лестницы, ведущей к колодцу, сновала ребятня. Был слышны звуки воды, глухих ударов о ведра, разговоров, блеяния животных и ударов по железу. Дома, чьи полуразрушенные стены виднелись отовсюду, оказались целыми, без дыр в стенах. Даже пахло как в жилой деревне, но как-то…
Гейл мягко забрал посох из рук Шэдоухарт, стукнул им о камень. Звук был приглушенный, будто он стукнул не по камню, а по чему-то твердому, покрытому тканью.
- Полагаю, похлебка ненадолго откладывается, - задумчиво произнес волшебник, вместе с настороженностью испытывая и предвкушение. Что же им хочет показать эта, кхм, иллюзия? – Как насчет прогуляться и посмотреть, что нам хочет показать «лунная ведьма»?
Амулет Гейл решил не прятать. Так и оставил висеть поверх мантии. После таких «фокусов» было слегка опасливо вновь греть подвеску своим теплом, потому, пока ничего не ясно, но очень интересно, пусть повисит так. Наказана.
С исследовательским интересом оглядываясь по сторонам, будто турист в Городе Чудес, Декариос прошествовал первым, как бы подавая спутнице пример. Спустился по лестнице, пропустил троицу веселящихся детей, подошел ближе к двум дородным женщинам, что набирали воду из колодца. Никаких покосившихся тележек, никаких куч протухших мешков и гнилых корзин. Даже деревья здесь звенели зеленой листвой.
- … слышала про деток Терренсов?
- Обоя пропали? Ох, богиня…
- Агась, а я-то думала, шо Рошель сбег сам, но кады дети пропадають один за другим, сама понимаешь…
- Ох, и что ты будешь делать? Мэйтен парень бойкий, его дома не удержишь.
- Да шо ево удерживать-то. Я тогось, на неделе съеду, Малия. Не хочу, шоб и мое дитятко пропало.
Аптекарская лавка, ранее красовавшаяся сгнившими досками, благоухала травами так сильно, что Гейл невольно посмотрел в ее сторону. Подвал этого травника хранил много секретов… Но один нюанс не давал покоя волшебнику, потому он, перестав изображать одно большое ухо, подошел ближе к женщинам.
- Приветствую, дражайшие! Не подскажите, где найти травника?

- В моем случае «магическая проблемы» имеют несколько иной размах, - скромно преуменьшив, ответил Гейл, не теряя позитивного настроя. - Тем более, здесь пока никто и ничего не пытается нас убить, а словно приглашает к изучению. Считай это сказкой перед сном, вдруг будет интересно!

Интересно началось сразу, как только на его вопрос раздался смех. Волшебник чуть приподнял бровь, едва заметно повторил губами «Ралоф» - имя, которое, похоже, и принадлежало травнику... за которого его и приняли. Невольно он приподнял руку, чтобы потереть бороду и как следует задуматься над ситуацией, но увидел, что его рука выглядит как-то... иначе. Это была все еще одежда мага, но зеленого цвета, а не привычных лиловых оттенков. А еще от запястья к среднему пальцу шла тканевая перчатка, скрывающая большую часть тыльной стороны ладони. Таких мантий Гейл припомнить не мог, ведь чаще всего маги предпочитали если не открытость рук, то подходящие перчатки с мощными зачарованиями, а еще лучше - и перчатки, и кольца, желательно на всех свободных пальцах. Мощи никогда не бывает мало, не так ли?
- Не то, чтобы полынью... - ответил, переведя взгляд на Шэдоухарт. В ней мало что изменилось, но какой-то налет иллюзии присутствовал. Ему казалось, или ее волосы как-то... побелели?
- Лалин, наша шутка не удалась. Я же говорил, что они не купятся.
- Было бы на шо, - усмехнулась одна из женщин. - Так себе у тебя шутки, Ролаф, но то и понятно, что с далечи пришел, тебе б еще пару годков остепениться.
- И не заматываться так, а то глянуть даже не на шо, - поддержала другая женщина, красноречиво улыбаясь. - А то по лицу-то ты ничего будешь!
Гейл кашлянул в кулак. Надо будет рассмотреть, что за образ ему достался. Чем-то всё происходящее напоминало карнавал, где все пытались угадать, кто в кого переоделся, но здесь любая ошибка или лишнее слово могло стоить им жизни. И это, за поверхностным любопытством, дрожало внутри волшебника предупредительной настроженностью.
- Тогда идем, Лалин, не стоит опаздывать тебе на ритуал, - взглянув на женщин, он попытался улыбнуться как-то непринужденно. - Не напомните, в какой стороне?..
- Так вы ж пришли отедава. Ну, мне так показалося, - вскинула бровями одна женщина, а другая, что флиртовала, хмыкнула.
- Ишь, заголубились и позабыли обо всем... идите уже, голубки.
- Мы собирали травы, - попытался вроде оправдаться, а вроде и отклонить подозрения, но женщинам было все равно - они почти синхронно замахали руками, мол, идите.
Гейл, отойдя от колодца, задумчиво потер щеку.
- Мы влипли, - наконец выдал он очевидное заключение, но теперь его голос звучал куда серьезнее, чем ранее. - Ш... Лалин, нам нужно придерживаться легенды. Мы - не только наблюдатели, но и участники, а это значит, что нам хотят не только показать, но и дать прочувствовать... прошлое этого места. Это тревожно, обычно боги предпочитают принимать менее активное участие в жизнях смертных...
Сказал тот, кто был посвящен в тайны самой богиней магии.
Но здесь-то связано не с магией. Здесь связано с Сэлунэ и Шар, извечным противостояним богинь-сестёр, где ни одна не хочет уступать другой. По найденным запискам, объявлениям и обломкам оружия они уже могли заключить, что Лунная Гавань была разрушена шаритами. Но для чего осколок сэлунитской веры, нашедший пристанище в подвеске на его груди, показывал им это сейчас?
Декарис вдруг задумчиво посмотрел на Шэдоухарт, попытавшись расфокусировать взгляд, чтобы не всматриваться. И-и да, его догадка сработала - если смотреть не пристально, то можно было в общих чертах рассмотреть юную сэлунитку, чем-то отдаленно напоминавшую его спутницу, но...
- Знаешь, а тебе идет белый цвет волос, - вдруг сказал, слегка улыбнувшись. - Не знаю, как скоро нас хватятся, а пока давай посмотрим, про какой ритуал говорили местные...
«Призраки».