Если бы кто-то в прошлом сказал, что ей однажды придется принять благословение от жрицы Селуне, Шэдоухарт рассмеялась бы ему в лицо. Потому что невозможно было представить такую ситуацию, в которой она бы в трезвом уме и твердой памяти пошла на нечто подобное. Однако судьба, словно в насмешку, привела верную последовательницу богини Шар на порог обители служительницы их извечного врага. Какая же нелепость…
Полуэльфийка не переставала просить прощения у Госпожи Утрат за то, что ей пришлось смириться с наложением защитного заклинания Изобель. Жрецов Селуне следовало убивать, а не принимать их омерзительные дары. Однако пойти против своих спутников она не могла, и оставалось лишь утешать себя мыслями о том, что это поможет ей выполнить свою миссию. В конце концов едва ли она сумеет избавиться от паразита в одиночку и добраться до Врат Балдура.

Этой ночью сон снова не шел. Жрице казалось, что время застыло вокруг нее подобно янтарной смоле. И вечные сумерки из-за проклятья добавляли ко всему этому ощущение бесконечности их пути. Сколько еще миль им нужно пройти? Сколько врагов победить, чтобы добраться до самого сердца Лунных Башен? Добраться до Кетерика Торма? Мысль о нем порой не давала Шэдоухарт покоя. Как же так вышло, что присягнувший на верность Шар, он встал у нее на пути? Воистину удивительной стала ее жизнь в последнее время.
Полуэльфийка вздохнула и выползла из своей палатки. Все ее попытки уснуть были лишь бесполезной тратой времени, которому можно было бы найти более разумное применение. Полностью облачившись в доспех и взяв оружие, она решила немного разведать местность вокруг.

В этих землях было по настоящему тихо. Даже пугающе тихо. Не то чтобы жрице хотелось слышать щебетание ночных птиц или вой каких-нибудь диких зверей, но порой эта тишина начинала настолько давить, что Шэдоухарт на мгновение ощущала предательский холодок по спине. Впрочем, тревога быстро отступала, когда она тихо начинала шептать себе под нос, что Владычица Ночи не оставит свое дитя.
Неожиданный шорох за спиной нарушил уже ставшую привычной вокруг тишину. Полуэльфийка резко обернулась, а рука сама собой потянулась к булаве, висящей на поясе. Ожидать здесь можно было кого и чего угодно, от заплутавших арфистов или Верных до пораженных порчей чудовищ. Однако ее одиночество нарушили вовсе не те и даже не другие.
— Ищешь ночной перекус? — жрица вопросительно изогнула бровь, рассматривая приближающегося белокурого вампира. — Сочувствую. Здесь с этим большие сложности.
Полуэльфийка расслабилась и разжала пальцы, которые всего несколько мгновений назад до белых костяшек стискивали рукоять булавы.
— Тебе уже говорили, что так не стоит делать?

Отредактировано Shadowheart (2024-10-28 15:29:46)

Вопрос Астариона совершенно неожиданно застал врасплох, и на извечно хмуром лице Шэдоухарт на мгновение промелькнула озадаченность. Нет, разумеется, тьма ей была по душе, а ночи, особенно безлунные, она очень любила, но… Маленькое «но», неприятно царапнувшее сознание, встревожило ее не на шутку. Это проклятие действительно вызывало у жрицы Шар необъяснимое отторжение, хотя и не вредило. Во всяком случае, не так, как остальным.
— Неважно, что мне нравится, а что нет, — с трудом подобрав слова, ответила она. — Если эти земли были укрыты дланью Владычицы и с ее благословения…
Шэдоухарт осеклась и замолчала. Лукавить и кривить душой ей было совсем не впервой, но отчего-то именно сейчас и именно на эту тему говорить не хотелось вовсе. Уголок губ невольно дернулся, и жрица резко отвернулась, всем своим видом давая понять Астариону, что это не та тема для разговора, которую хотелось бы обсуждать в дальнейшем. Потому что подобные беседы сеяли сомнения, а сомнения, даже в чем-то малом, могли однажды привести к сомнениям бóльшим. И к потере милости покровительницы, а как следствие, потере себя и смысла жизни. А эти сомнения и без того с головой обеспечивались из-за Гейла, не хватало только еще кого-то.
— Видишь там что-то интересное? — полуэльфийка повернула голову и бросила на вампира, заглядывающего в заколоченные окна полуразвалившейся постройки, короткий взгляд через плечо, тем самым сменив тему разговора на сто восемьдесят градусов. Одновременно с этим в ее голове невольно возникли вопросы. Сколько он уже не пил чьей-либо крови? А сколько был способен продержаться без нее? Сейчас он вроде бы выглядел как тот, кто мог держать себя в руках, а свою жажду в узде. А дальше? Не хотелось бы однажды проснуться и увидеть бритвенно-острые клыки в дюйме от своей шеи. Или не проснуться вдруг вовсе…
Эти мысли заставили жрицу помрачнеть еще сильнее, однако она старательно попыталась отогнать их прочь. Нет, так не случится. Не теперь, когда за их плечами такой внушительный пройденный совместно путь. Или все-таки нет? Что если кто-то попытается помешать ей выполнить миссию? Например, Лаэзель вновь решит, что артефакт ее народа должен вернуться в их руки? Или перед ней, верной последовательницей Госпожи Утрат, встанет еще более отвратительный выбор, нежели принятие благословения жрицы Селуне? Как она поступит? Что будет значить для нее их путешествие? И будет ли вообще значить хоть что-то?

Молчание со стороны Шэдоухарт стало каким-то неловким, натянутым. Наверно, в компании кого-то стоило что-то говорить?
— Любопытные развалины. Проверим? Я как раз собиралась немного осмотреться вокруг, чтобы завтра нам было проще и безопаснее идти. И не тратить время на осмотр каждого подозрительного здания, — понизив голос до шепота, обратилась полуэльфийка к Астариону.

Отредактировано Shadowheart (2024-11-02 13:52:03)

— Яблоко? — бровь полуэльфийки, молча следовавшей до этого за Астарионом, вопросительно изогнулась. Она вытянула руку вперед и поймала брошенный ей фрукт. — Очень странно…
Жрица поднесла яблоко к носу и осторожно принюхалась. Вся еда, которая им встречалась ранее в местах за пределами купола света, была испорченной. Означало ли это, что здесь совсем недавно кто-то останавливался? Шэдоухарт осмотрелась вокруг, а затем припала на одно колено и провела рукой, облаченной в перчатку, по деревянным половицам. Толстый слой серой пыли намекал, что в этом наполовину развалившемся здании давно никого не было. Тогда откуда взялось это яблоко?
Астарион тем временем нашел под кучей мусора люк, ведущий в подвал. И даже успел его вскрыть. Жрица положила слегка порченный плод в мешок, притороченный к поясу, после чего поднялась на ноги и подошла к спутнику.
— Как минимум вино там точно найдется, ставлю золотой, — она усмехнулась и скосила взгляд на зияющую темнотой дыру в полу. Из-за эльфийской крови, текущей в жилах, Шэдоухарт не нуждалась в свете. Астарион тем более, так что зажигать факелы, висящие вдоль стен тоннеля, нужды не было.
— Справедливо, — без особых возражений откликнулась она в ответ на предложение отродья. Осторожно сев на деревянные доски и свесив ноги в люк, девушка ловко спрыгнула вниз. Сделать это бесшумно в чешуйчатом доспехе не вышло, но она все же старалась шуметь не слишком сильно. Как знать, может тот, кто обронил яблоко, укрылся здесь?

Темный коридор тянулся вперед и, похоже, даже не собирался заканчиваться. Сначала жрица предположила, что они достаточно быстро наткнутся на погреб, однако действительность оказалась совсем иной. И она вовсе не собиралась соответствовать чьим-то ожиданиям. Но кому и зачем нужно было выкапывать такой длинный тоннель? Куда он вел? А главное, стоило ли идти дальше? Шэдоухарт остановилась и бросила на следовавшего за ней спутника взгляд через плечо.
— Похоже, жившие тут местные очень любили копать ходы под своими домами. Надеюсь, он не приведет нас обратно в Подземье, — тихо произнесла она и слегка поежилась от холода, который почему-то ощущался все сильнее. А вместе с ним и на душе становилось тревожнее, и предательская мысль на окраине сознания настойчиво предлагала развернуться и пойти обратно. Но разве можно бросить дело на половине пути и не узнать, что там — в конце этого сырого и темного коридора?
Шэдоухарт сухо поджала губы и продолжила путь вперед, искренне надеясь, что ничем дурным их затея в итоге не обернется. Как там говорилось? Любопытство кошку сгубило? Оказываться на месте этого неудачливого зверя из народной мудрости совершенно не хотелось.

Тем временем густая, беспросветная тьма постепенно и едва заметно начала рассеиваться. И с каждым новым шагом жрица все больше и больше убеждалась в том, что впереди находился какой-то источник света. Тени, бережно укрывавшие фигуру полуэльфийки ранее, растворялись и исчезали, оставляя ее без своей защиты. Ступать теперь приходилось еще тише на всякий случай. И она даже в какой-то момент пожалела, что не пошла налегке, как Астарион. Ведь одна из мудростей Шар гласила, что мягкий шаг был лучше любой брони. Что ж, когда-нибудь она научится следовать наставлениям своей богини в полной мере.
Коридор наконец вывел их в просторную пещеру, освещенную мягким сиянием разноцветных кристаллов. Шэдоухарт осторожно подошла к выходу и припала на одно колено, стараясь держаться среди ускользающих теней. Это место, в отличие от дома на поверхности земли, не выглядело заброшенным. Никакой тут тебе паутины, гнили и затхлого запаха. Даже темное проклятие, похоже, не имело здесь своей власти. Удивительно.
Продолжая осматривать пещеру, жрица зацепилась взглядом за какое-то шевеление в стороне. Зверь или?.. Повернув голову, она кивнула Астариону и указала рукой. Возможно, стоило подобраться поближе?

Отредактировано Shadowheart (2024-10-28 15:31:27)

За удаляющейся фигурой Астариона она смотрела внимательно и была готова в любой момент выхватить булаву и броситься следом в случае чего. Но когда он добрался до того места, где что-то будто бы шевелилось, не произошло ровным счетом ничего. Никакая зубастая тварь не выскочила из-под земли. Даже крыс, судя по всему, там не нашлось. Отродье лишь развел руками и качнул головой, мол, никого. Неужели просто показалось?
— Что за подвал без вина, бездарно потраченное время, — Шэдоухарт безрадостно хмыкнула и недовольно нахмурилась, после чего поднялась на ноги, выходя из своего не слишком надежного укрытия.
«И минус золотой», — промелькнула в голове мысль, хотя эта потеря не то чтобы ее сильно расстраивала. В их путешествии золото играло не особенно первостепенную ценность, в отличии от тех же припасов. Пойди еще найди в этих далеких от цивилизации местах тех, кому эти деньги нужны.
Неторопливо двигаясь вперед, жрица планировала осмотреть пещеру на предмет хоть чего-нибудь полезного. Все-таки возвращаться совсем с пустыми руками (а частично подпорченное яблоко она в расчет не брала) было как-то обидно. С другой стороны, они выяснили, что здесь вполне безопасно…
Очередной шаг вдруг отозвался какой-то странной болью в висках, и девушка на мгновение потеряла ориентацию в пространстве. Мир вокруг погрузился в непроглядную тьму, но не уютную и обволакивающую, которую обычно даровала леди Шар. А какую-то иную. Чужеродную.
— Какого дьявола? — процедила она сквозь зубы и ужаснулась тому, насколько незнакомым вдруг стал ее голос. Ей стоило немалых усилий, чтобы устоять на ногах, хотя неведомое ранее чувство слабости почти сломило верную последовательницу Госпожи Утрат. Сжав руки в кулаки, Шэдоухарт сделала судорожный вдох и вдруг заметила впереди крошечную серебристую точку. На фоне бесконечно раскинувшейся вокруг тьмы это было единственным ориентиром, и жрица невольно пошла к ней. Ноги слушались с трудом, но она с поистине невообразимым упрямством продолжала делать шаг за шагом. И когда до этой серебряной точки оставалось всего ничего, только руку протяни, в тот же самый момент тьма и внезапная слабость отступили. А вместе с ними и крошечное серебристое сияние. Девушка затравленно огляделась и с удивлением осознала, что вместо пещеры, куда они вышли с Астарионом, перед ней предстала немного иная картина. Да и отродья, к слову, здесь больше не наблюдалось. Темные брови почти сошлись над переносицей, когда жрица прошлась немного вперед, но спутника своего не обнаружила. Неужто в кромешной темноте она умудрилась уйти куда-то не туда?
— Астарион? Знаешь, это совсем не смешно. Если ты увязался за мной только за тем, чтобы облегчить мой организм на пару пинт крови, то даже не думай! — громко и нарочито серьезно произнесла она, чтобы донести до него, что в сложившейся ситуации не стоило шутить шутки. Однако никто так и не ответил на ее возмущение, даже эхо. И это было странно.
— Эй? — раздался в тишине ее неуверенный голос. Жрица обернулась и впилась взглядом в расходящиеся тоннели. Что за дьявольщина? Они же вышли из одного, не так ли?
— Шэдоухарт… — откуда-то оттуда до нее вдруг донесся приглушенный шепот. — Шэдоухарт…
— Астарион? — крикнула девушка и осеклась, вслушиваясь в тишину.
— Убей ее… Убей жрицу… Ты видела ее, она шла по твоим следам… — потребовал чей-то вкрадчивый голос, который совсем недавно назвал ее по имени, и Шэдоухарт растерянно замерла. Неужели с ней заговорила леди Шар? Неужели она откликнулась на молитвы прошлых дней и ночей? А эта селунтика? Ей разве не нужно было оставаться в таверне, чтобы поддерживать свет?
— Убей ее. Она пришла за тобой. Селуне приказала ей помешать твоей миссии, — голос зазвучал настойчивее, и жрица начала невольно озираться по сторонам.
— Изобель?
Бело-серебристые одеяния мелькнули в темноте одного из тоннелей. Невероятно, последовательница лунной девы действительно шла за ними?
— Убей. Убей! УБЕЙ! — голос не унимался, а лишь усиливался, пульсируя в висках. — Ты знаешь, такие как она, не должны жить. Они оскверняют первозданную тьму своим существованием. Докажи, что ты заслуживаешь моей милости. Докажи, что я не ошиблась в тебе. Исправь свою ошибку. Ее последний вздох принесет тебе покаяния за то, что ты приняла ее дар.
Рука Шэдоухарт невольно потянулась в булаве. Сегодня ей ничто и никто не помешает сделать то, чего просит от нее богиня. Она заслужит ее милость. Пальцы решительно стиснули рукоять оружия, и полуэльфийка бросилась вперед.

Стоять на месте и покорно ожидать своей участи последовательница Девы Луны не стала. Едва ей стало ясно, что задумала ее оппонентка, Изобель бросила пару фраз, словно тем самым искала подтверждения своим умозаключениям. И нашла она их без труда, после чего залилась каким-то совсем не свойственным ей смехом и бросилась бежать прочь. Шэдоухарт уже успела мысленно отругать себя за поспешность, с которой она продемонстрировала той свои намерения. Разве так ее учили — бездумно бросаться сломя голову вперед? Как глупо, мать-настоятельница была бы крайне разочарована столь безрассудным поведением свой ученицы. Жрица недовольно скривилась, но повернуть время вспять было невозможно. Теперь только оставалось уповать на то, что ее тренировки в храме даром не прошли и что эта трижды проклятая Изобель выдохнется раньше. Или окажется в тупике.

А ведь где-то там, позади, еще остался ее спутник… Астарион. Мысль о вампирском отродье отозвалась каким-то чувством смятения и тревоги на душе. Что если он увидит ее деяние? Расскажет ли остальным? Или сохранит в тайне? А может быть, сделает вид, будто ничего не было? Или как минимум не осудит, а даже… одобрит? За время совместного путешествия Шэдоухарт не могла не заметить, что у него были весьма нетривиальные взгляды на вещи, которые зачастую сильно расходились с остальной частью их небольшого отряда. Эти размышления жрицу сбивали с толку, но темпа она все же не сбавила, продолжая преследовать убегающую женскую фигуру. Ведь совсем не важно, как он отреагирует, если застанет эту сцену. Главное, что воля Владычицы Ночи будет исполнена. К тому же, она звала его. И достаточно громко. Вероятно, они разминулись в темноте. Тревоги за него самого она, к слову, не испытывала. Что может случиться плохого с отродьем вампира в этих пустынных тоннелях? Не дети малые, найдут потом друг друга и обратный выход на поверхность.

Бежать в чешуйчатом доспехе было не слишком удобно. Он постоянно предательски лязгал и выдавал присутствие Шэдоухарт, не позволяя подобраться незаметно. А еще дыхание постепенно начинало сбиваться. Броня прекрасно помогала ей принимать на себя удары противников, встречавшихся в огромных количествах во время их неспешного путешествия, но определенно не тогда, когда требовалась скорость и ловкость. Но кто же знал!
Короткие светлые волосы продолжали раздражающе маячить впереди, но расстояние между ней и селуниткой сокращаться даже не думало. Проворная та оказалась и очень охочая до жизни. С другой стороны, мало кто обычно покорно склонял голову и мирился с приближающейся от чужой руки смертью.
— Ты же знаешь, что я не отступлю, — крикнула ей вслед жрица. Изобель ведь сама назвала ее маленьким непослушным терьером. И хоть в моменте это прозвучало весьма обидно, эти слова прекрасно характеризовали последовательницу Шар. Приказ богини будет исполнен, а сама она не сойдет со следа беглянки ни на дюйм. Никто не посмеет нарушить планы Госпожи Утрат.

Усталость постепенно брала свое, и Шэдоухарт пришла к осознанию, что если в ближайшие несколько минут она не настигнет беглянку, то тем самым в очередной раз подведет свою богиню. Мысль о том, как будет разочарована Госпожа Утрат, здорово подстегивала и придавала сил, но все же проклятый доспех продолжал лязгать в тишине и выматывать гораздо быстрее, чем того хотелось бы.
А голос тем временем не унимался и настойчиво шептал одно единственное слово «убей». В какой-то момент жрице даже показалось, что кроме него больше не осталось вокруг никаких звуков, даже металлического лязга брони. Однако возникшее ощущение очень быстро исчезло, когда голос Изобель вновь зазвучал в сводах пещеры. Надо же, как она теперь заговорила перед лицом смерти. Шэдоухарт мысленно усмехнулась, понимая, что была крайне точна в своей оценке жрицы Селуне, говоря о ней, как о волке в овечьей шкуре.
— О, ну надо же! Кто-то наконец показывает свои зубки и истинную натуру? — с сарказмом поинтересовалась полуэльфийка, и ее губы невольно скривились в усмешке. После таких откровений из уст селунитки стало даже как-то легче на душе. Учения Шар были абсолютно правы насчет Лунной Девы и ее последователей. И если раньше где-то на самом краю сознания могли возникать смутные сомнения, то теперь все они были развеяны. Дело осталось лишь за малым — догнать.

Но вот сделать этого никак не удавалось. А затем она и вовсе потеряла фигуру из виду. Это произошло настолько неожиданно, что шаритка на мгновение опешила и сбавила темп. Неужто впереди развилка? Проклятье. Придется поторопиться, иначе можно окончательно потерять след. Шэдоухарт опрометчиво и без особых раздумий бросилась вперед, подгоняемая незатихающим голосом в голове. Он не давай ей ни мгновения на раздумья или сомнения. Он тихо, но настойчиво требовал, заставляя жрицу преследовать беглянку. Но впереди не оказалось никакой развилки: в том месте, где исчезла Изобель, коридор устремлялся дальше. Полуэльфийка остановилась и скривилась от разочарования, а в следующее мгновение только каким-то чудом ощутила движение за своей спиной.
Жрица резко начала оборачиваться, и удар кинжала пришелся на доспех. С отвратительным лязгом лезвие соскользнуло по металлу брони вдоль плеча. За подобную удачу наверняка стоило вознести благодарности Шар, но лучшим подношением для богини определенно станет смерть селунитки.
— Тебе стоило бежать дальше без оглядки, чтобы сохранить себе жизнь. У тебя было преимущество, но теперь оно на моей стороне, — обернувшись к ней лицом, Шэдоухарт не смогла удержаться от снисходительного комментария. Броня и булава против ткани и кинжала в замкнутом пространстве подземных ходов — были ли у Изобель шансы? Едва ли, хотя прислужницу Лунной Девы не стоило недооценивать. Сложись обстоятельства немного иначе, это серебристое лезвие отняло бы у нее жизнь. Неужто она потеряла хватку и размякла в этом путешествии?
Крепче сжав булаву, шаритка сделала резкий выпад вперед и замахнулась на противницу, намереваясь проломить ей грудную клетку. И голос в голове ликующе поддержал:
«Исполни волю своего божества. Убей!»

Чужой голос пульсировал в висках, не позволяя успокоить сознание и обрести в голове ясность, которая была так необходима в бою. Булава встретила сначала лишь воздух, а затем по инерции ударила в светящиеся минералы, разбив те на мелкие осколки. И один из них очень некстати обжег щеку. Шэдоухарт поморщилась и стерла тыльной стороной рукавицы проступившую алую кровь. Нет, на это нельзя отвлекаться. Нельзя тратить силы на исцеляющие молитвы. Потом, все потом. Только после того, как проклятая селунитка издаст свой последний вздох у нее ног. Во славу леди Шар.
— Не беспокойся, это будет последним, что ты увидишь, — полуэльфийка встала в боевую стойку и осторожно стала сокращать дистанцию между ними. Но Изобель явно сдаваться не собиралась. О нет, она сражалась поистине с выдающимся отчаянием. Возможно, ей придавали сил мысли о том, что эта битва в случае неудачи станет для нее последней? Или Дева Луны нашла путь в эти темные, забытые богами пещеры? А ведь еще у нее хватило наглости говорить о том, о чем она понятия не имела.
— Какая… глупость, — жрица презрительно скривила губы. — Ты думаешь, что знаешь меня? Ты ошибаешься.
И все же где-то там, в самых глубинах подсознания, слова Изобель болезненно тронули за живое. Едва уловимо, почти незаметно, но все же достаточно для того, чтобы отвлечься на мгновение и дать противнице шанс.
Металл доспеха пронзительно лязгнул, когда они вместе с жрицей Селуне рухнули на каменный пол пещеры. Шэдоухарт сразу же перехватила булаву на манер посоха обеими руками и постаралась защитить лицо и шею от ее остервенелых ударов. И откуда в столь хрупкой деве скрывалось столько силы? Пластины брони хоть и проминались, но стойко выдерживали пропущенные удары кинжалом. И если раньше жрица сожалела, что вышла в полном боевом облачении, то теперь от былых мыслей не осталось и следа.
Но вечно отражать удары у нее, разумеется, не вышло. В какой-то момент лезвие кинжала неудачно соскользнуло и оставило тонкий, неглубокий порез у основания шеи. Шэдоухарт невольно зашипела от боли и выругалась. О, как бы над ней сейчас, должно быть, смеялись послушники и наставница, наблюдая за ее жалкими попытками сладить с селуниткой.
«Оборви эту жизнь! Немедленно!» — настойчивый приказ вновь пронзил сознание жрицы, хотя она и без него жаждала поскорее закончить начатое. Шаритка резко дернулась, стараясь нанести своей противнице удар по лицу рукоятью булавы, чтобы затем скинуть ее с себя и подняться на ноги.

Удар своей цели достиг. Шэдоухарт резко перекатилась в сторону, и доспех издал протяжное, надрывное лязганье. Несмотря на шквал обрушившихся ударов, он свое предназначение выполнил с лихвой. Полуэльфийка рывком поднялась на ноги и перехватила булаву одной рукой, приготовившись к атаке. Под металлическими пластинами и кольчужным плетением не было видно, но грудь ее тяжело вздымалась. Отсутствие полноценного отдыха делало свое дело и не позволяло толком использовать магию, которую она решила приберечь на самый крайний случай. Так что пока жрица могла полагаться только на искусство владения оружием. Да уж, глупо было отправляться в разведку, не восстановив силы. Однако такого странного поворота она не могла предположить. Вступать с кем-то в бой в ее планы не входило, лишь отметить опасные места и возможные засады. Кто мог подумать, что Изобель бросила защитный купол, подвергнув опасности обитателей таверны, и отправилась за ней? Эта короткая мысль, пришедшая в голову уже во второй раз, вдруг отозвалась смятением. Такое поведение не являлась характерным для последователей Селуне. И будь у Шэдоухарт чуть больше времени на раздумья, она обязательно бы уцепилась за эту мысль и попыталась ее как-то развить дальше. Но такой роскоши у нее не было. И сводящий с ума шепот словно пытался пресечь любую попытку воспользоваться содержимым черепной коробки по прямому назначению.
Облизнув пересохшие губы, жрица стала наступать на свою противницу, обрушивая удар за ударом. Мощные, размашистые, в них она вкладывала всю себя. И если бы только хоть одному удалось достичь цели, этот бой закончился бы мгновенной смертью селунитки. Но булава то с каким-то ехидным свистом рассекала воздух, то лишь едва уловимо, по касательной, цепляла расшитые серебром белые одеяния, не причиняя их обладательнице хоть какого-то значимого урона. Шэдоухарт злилась, ее лицо исказила неестественная для нее ранее ненависть. Сильная, глубокая, не чета тому ощущению презрения при их первой с Изобель встрече.
«Я сотру с твоего лица эту улыбку. Или она станет твоей посмертной гримасой».
Вслух же она не сказала ничего, лишь плотнее сомкнула губы и усилила напор, нанося удар за ударом и не давая противнице ни капли передышки. Пусть говорит, что хочет. Ни одно ее слово больше не заставит Шэдоухарт потерять преимущество в схватке.

И все же одиночный бой выматывал сильнее, чем жрица предполагала. Как же быстро она привыкла к тому, что в ее путешествии появились спутники, готовые прикрыть спину в случае нужды. Придать сил, воодушевить, залечить раны в бою и просто перехватить на себя инициативу. Лаэзель бы сказала — размякла — и была бы полностью права.
Кинжал против булавы выглядел смешно и жалко. Его лезвие лишь иногда царапало кольчугу и крайне редко оставляло тонкие порезы на кожаных перчатках. Все остальные удары Шэдоухарт успешно отражала булавой. Но Изобель в итоге оружие и не понадобилось. Когда узкий коридор раздался в стороны и вывел их в просторную пещеру, последовательница Девы Луны успела первой воспользоваться преимуществом смены окружения. Чужие руки сзади крепко вцепились в косу, а затем полуэльфийка ощутила удар. В глазах сначала резко потемнело, а затем заплясали разноцветные мушки. Острая боль словно расколола голову на части, и сознание только каким-то чудом ее не покинуло. Похоже, тот самый крайний случай наступил только что. Шаритка нащупала сжимающую ее волосы руку и, собрав волю в кулак, прошипела одно слово.
— Mori!
Ладонь жрицы засветилась зеленым. Некротическое прикосновение обжигало кожу, заставляя пальцы Изобель разжаться. Шэдоухарт чуть повернулась и плечом отпихнула противницу в сторону. Цветные мушки перед глазами кружиться перестали и зрение худо-бедно к ней вернулось. Сияющий мягким светом кристалл, об который, видимо, селунитка ее хорошо приложила, был залит кровью и частично покрыт трещинами. Грани, оставшиеся нетронутыми, отражали ее смертельно бледное лицо с алыми потеками и уходящий в темноту коридор, из которого они вышли. Жрицы Селуне в отражении не оказалось. Странно. Полуэльфийка резко развернулась и столкнулась с ней взглядом. Времени на анализ ситуации не было, но только сейчас она отметила, что за болью и пеленой тумана жаждущий чужой смерти голос почти затих. Богиня ее оставила?
— Если мне предстоит умереть от твоей руки, я заберу тебя с собой в могилу, — прохрипела она и, собрав остатки последнего упрямства, нетвердым шагом двинулась вперед для атаки. Возможно, последней в ее жизни.
«Стой!» — очередной чужой голос зазвучал в голове. Не тот, что призывал убить. Другой, знакомый. Гость из сновидений? Ну только его осуждения сейчас не хватало.
«Не сейчас», — уголок губы недовольно дернулся. Хотя если задуматься, то оптимистичное «потом» могло не наступить никогда…

«Если потребуется, придушу голыми руками», — сверля противницу мрачным взглядом, про себя ответила Шэдоухарт. Каждый шаг, с которым сокращалась дистанция между ними, давался жрице с большим трудом. Пот, смешиваясь с кровью, стекал по лицу, заливал глаза, отчего ей приходилось постоянно вытирать их перчаткой. Но это все еще не имело никакого значения. Любые страдания можно было стерпеть, если знать, для чего. А она знала и продолжала упрямо идти вперед.
Однако Изобель отчего-то боевой запал растеряла и застыла на месте. Ее залитое кровью лицо выглядело озадаченным, словно она пыталась что-то высмотреть в наступающей на нее противнице. Неужто последовательница лунной ведьмы собиралась проявить жалкое. унизительное милосердие? И это после того, с каким отчаянием и остервенением пыталась убить?
— О, избавь меня от своих лживых и гнилых размышлений, — ядовито сплюнула шаритка, после чего сделала еще один шаг и ощутимо качнулась, едва удержав равновесие. В голове вдруг с новой силой загудели чужие голоса, сливаясь в рой рассерженных пчел. Шэдоухарт скривилась и волевым усилием попыталась успокоить сознание, заставить этот гомон исчезнуть, но у нее ничего не получилось. Один из них надрывно призывал убить стоящую в нескольких шагах от нее селунитку, а второй, похожий на гостя из снов, требовал остановиться.
— Не голова, а проходной двор, — сквозь зубы процедила себе под нос полуэльфийка и выпрямилась, смерив Изобель презрительным взглядом. Та продолжала стоять и бездействовать, однако ее последующий вопрос заставил уже саму Шэдоухарт замереть на месте.
— Что за глупости ты спрашиваешь? Напилась прокисшего ритуального молока, и теперь тебе мерещится невесть что? — жрица презрительно фыркнула, но булаву не опустила, готовясь отражать атаку, если все это окажется лишь отвлекающим маневром.
«Он манипулирует тобой. Не верь, сопротивляйся!» — голос хранителя стал слышен более отчетливо, отчего виски будто пронзило острой раскаленной иглой. Никакой ясности его слова в сложившуюся ситуацию не привнесли. И это уже здорово начинало раздражать. Почему всем от нее вдруг стало что-то нужно? Почему какой-то «он» вдруг ей манипулирует? А главное, кто этот самый «он»? Ну не Астарион же!
Шэдоухарт попыталась внимательнее рассмотреть лицо собеседницы, но взгляд упрямо не мог сфокусироваться, словно что-то мешало. Какая-то магическая дымка или пелена. И почему она раньше этого не замечала? Жрица нахмурилась и решила назвать себя, ответив тем самым на вопрос, который сперва показался глупым.
— Не знаю, кто ты на самом деле и кого видишь перед собой, но меня зовут Шэдоухарт.
Теперь, когда жажда чужой крови сошла на нет и появилось время как следует обдумать происходящее, шаритка ясно поняла, что перед ней совершенно точно стояла не Изобель. А те мелкие детальки, которые по ходу битвы затуманенный чужими приказами разум игнорировал, начали складываться в стройную картину.

От стоящей напротив оппонентки Шэдоухарт ожидала чего угодно, но только не ментального диалога при помощи личинок. Отголосок чужих мыслей и видений наполнил ее сознание и окончательно расставил все точки над «i».
— Астарион?! — брови изумленно изогнулись, когда под маревом чужого облика ей наконец удалось рассмотреть знакомые черты союзника.
«Ну наконец-то! — устало зазвучал голос гостя из снов в ее голове. — Невероятное упрямство».
От чужого комментария жрица отмахнулась, как от назойливой мухи. Ее сейчас куда больше занимал другой вопрос. С каких это пор вампиры научились принимать чужой облик? И зачем? Астариону, видимо, в голову пришла похожая мысль. Только если Шэдоухарт пока лишь молча недоумевала, пытаясь сложить в голове детальки пазла, то вампир решил высказать все как есть. И тем самым, разумеется, спровоцировал ответные обвинения.
— Ты с ума сошел? Какой кошмар я на тебя наслала? О чем ты говоришь? Это у тебя надо спросить, какого черта ты принял облик этой мерзкой жрицы лунной ведьмы! Я, конечно, знала, что у тебя крайне специфическое чувство юмора, но о чем ты думал? Я могла тебя убить! — замолчав, полуэльфийка возмущенно засопела и поджала губы. Абсолютно. Идиотская. Шутка.
Некоторое время они стояли в тишине, обижаясь друг на друга. Однако картина складывалась странной. Шэдоухарт была абсолютно уверена в том, что ничего ни на кого не насылала. И если Астарион тоже ничего не делал, то что это вообще такое было?
Ответ выяснился сам собой, когда чье-то заклинание пролетело мимо и разбилось о россыпь кристаллов. А затем чей-то третий голос зазвучал откуда-то из темноты пещеры.
— Это он, его я слышала,— жрица встрепенулась и повернула голову в ту сторону, откуда на них посыпались чужие проклятья. Только раньше она почему-то была уверена в том, что приказ отдавала Госпожа Утрат. После второй волшебной стрелы Шэдоухарт юркнула следом за вампиром и прижалась к стене.
— Не знаю, кто это, но похоже, что это он заставил нас видеть друг в друге врагов, — прошептала она, а затем без лишних вопросов положила руку на плечо союзника. — Te curo.
Мягкое голубоватое свечение на мгновение рассеяло тьму вокруг них. Раны, которые они столь старательно друг другу наносили, находясь под влиянием морока, перестали кровоточить. Увы, чтобы исцелить их полностью, потребовались бы более мощные заклинания или зелья, но сил на это уже не было, а сумку со склянками с собой она не брала.
— Пригнись, — прошипела Шэдоухарт, когда их неведомый противник швырнул очередное заклинание в их сторону. А во внимательности ему определенно не откажешь, заметил ведь, где именно произошел всплеск магии исцеления.
— Если я отвлеку его, сможешь подобраться ближе? Я почти без магии, а мой доспех выдаст мое перемещение с потрохами. Или если у тебя есть другие идеи, излагай.

— Знаю. Всегда пожалуйста, — с легким сарказмом в голосе ответила Шэдоухарт, а затем, сощурившись, принялась всматриваться в ту сторону, где мелькали во тьме вспышки заклинаний. — Зато теперь мы понимаем, с чем имеем дело. И можем использовать наши личинки, если кто-то снова попытается нас одурачить.
Пусть и без особого энтузиазма, но Астарион с планом согласился. Жрица кивнула ему головой и выдвинулась в противоположную сторону, ничуть не таясь. Ее шаги намеренно были тяжелыми, а пластины доспеха мелодично позвякивали в такт движению. Она, конечно, заметно рисковала, но если это позволит отродью найти и обезвредить их противника, они смогут, наконец, покинуть это проклятое место и вернуться в лагерь. А там уже можно будет и зелий целебных напиться, и отдохнуть.
Шэдоухарт двигалась короткими перебежками, скрываясь порой от вражеских атак за скоплениями кристаллов. В текущем состоянии это давалось непросто, но за укрытием можно было сесть прямо на каменный пол и хотя бы перевести дух. План пока что работал исправно. Если их неведомый противник не имел союзников, то в данный момент все его внимание было сконцентрировано на ней. А значит на руках у вампирского отродья были все карты.
Эта игра в кошки мышки с неведомым противником продолжилась еще какое-то время. Жрица старалась не заходить туда, где сквозь фиолетовый дым уже невозможно было хоть что-то рассмотреть. И до определенного момента все шло успешно, но вдруг огненные шары и магические стрелы перестали лететь в ее сторону. Все стихло. Шэдоухарт нахмурилась и высунулась из очередного укрытия. Поменял тактику? Или Астарион все же достиг своей цели? Сначала она хотела было окликнуть своего спутника, но вовремя прикусила язык. Если их противник просто сменил подход к ведению боя, то своим обращением она выдаст товарища.
— Что, выдохся? — с едкой усмешкой крикнула шаритка в туман, но ответом ей стала лишь тишина. Если бы Астарион с ним управился, то наверняка бы отозвался. Значит, что-то было нечисто. Шэдоухарт покинула свое укрытие и, вдохнув побольше воздуха, шагнула в клубящиеся пары фиолетового марева. В груди сразу стало тесно, а доспех словно начал сдавливать еще сильнее.
Совсем не дышать, разумеется, не вышло. Очередной короткий вдох заставил ее привалиться плечом к стене. Перед глазами все начало расплываться. Жрица прикусила губу и мысленно выругалась. Собраться. Не раскисать. Она не имеет права сдохнуть здесь.
— Укажи мне путь, леди Утрат, — в отчаянной мольбе прошептала шаритка и из последних сил рванула вперед. Уютная тьма постепенно начала уступать нестерпимому сиянию разноцветных кристаллов, которые в этой стороне грота отчего-то светились ярче. Щурясь от разноцветных всполохов, она увидела впереди какую-то полуразрушенную статую, лишенную головы. У ее подножия валялись кости и множество разного хлама, а еще сосуды, которые, видимо, и были источником дыма.
«Ритуал», — жрица нахмурилась, разглядев за статуей на стене знак чужого божества. Того, которого считали безумцем даже иные темные боги. Она осторожно прошлась чуть дальше и смогла рассмотреть в клубах фиолетового тумана две фигуры. Астарион и… жрец Цирика? Здесь? В самом сердце темного проклятья, которым Госпожа Утрат заботливо укрыла эти земли?
— Есть только одно истинное божество — и это леди Шар! — Шэдоухарт скривилась, услышав слова последователя Черного Солнца. Ее охватила ярость от осознания, что они с союзником едва не простились с жизнями ради чужого бога. Сжав булаву обеими руками, жрица бросилась к алтарю и принялась обрушивать на него удар за ударом. В стороны полетели осколки камней и фиолетовых кристаллов. Вот что было источником его силы. Вот что заставляло их видеть друг в друге самых ненавистных созданий.
Из разбитых на множество осколков сосудов перестал подниматься дым. Шэдоухарт закашлялась и презрительно плюнула на то, что осталось от алтаря.